⇐ предыдущая статья

в оглавление

следующая статья ⇒

11.9. Тюрьма НКВД № 2

Рассказывает Виктор Николаевич Вяткин, бывший заключенный:

 

– В 1944–1945 годах я сидел в этой тюрьме, ее называли тогда пересылкой. В камере нас было очень много, около 50 человек, как сельдей в бочке. Кормили нас в основном рыбой, рыбной баландой один раз в сутки и 400 грамм хлеба. Жажда мучила страшно. Курить очень хотелось, но это строго запрещалось. Так мы что делали? Опытные товарищи смастерили накат из телогрейки, то есть трут сделали из жгута и дощечки, вот вата и начинала от трения тлеть. Ну, а кому давали табак в передачах с воли (мне некому было передавать), те приноровились его нюхать.

На прогулку выводили один раз в день, 15 минут. Дворик прогулочный в основном сохранился таким же, даже вот решетка в стене осталась. Вначале нас всех вместе держали, и таких, и сяких, и уголовных, и политических. Ну, мы с ребятами, моими «подельниками», так сказать, теми, кто тоже военным трибуналом осужден был, держались кучкой. Провел я здесь полторы недели. Дальше меня по этапу – в ИТК-5, которая располагалась … на территории моего родного Мотовилихинского завода.

А теперь расскажу о том, как я попал в эту тюрьму. Случай удивительный.

На завод я попал подростком, после окончания «ремеслухи», ремесленного училища № 3. Отец мой тоже работал на заводе, куда же еще идти. Меня распределили в третий цех, где довелось обрабатывать люльки для знаменитых пушек «МЛ-20». В ту пору в Мотовилиху эвакуировали из Подлипок московский 8-й орудийный завод. И меня как освоившего работу направили на сборочный конвейер в 89-й цех, где работали многие выпускники нашего училища. Собирали «сорокапятки», а потом и горные пушки калибра 76 миллиметров. Нашу фронтовую комсомольско-молодежную бригаду, как лучшую в соревновании, даже сфотографировали вместе с бойцами Северо-Западного фронта, приехавшими на завод получать пушки.

В начале 1944-го московский завод вернулся к прежнему месту дислокации. Нас, бывших его работников, устным распоряжением перевели непосредственно на завод. Я, например, стал работать кузнецом в цехе № 21. Не буду вдаваться в технические подробности, но мы «варили стопора». Работа тяжелая. Мой наставник, подчеркивая важность нашей работы, напоминал: «Видел фильм «Петр первый»? Вот и государь тяжелой работы не гнушался, лапы якорей ковал».

А в феврале меня и еще человек двадцать молодых мотовилихинцев арестовали прямо на рабочих местах, как... саботажников производства.

Из беседы В.В. Вяткина с журналистом газеты «Звезда» Михаилом Смородиновым:

В.В. Вяткин: «Мне до сих пор непонятно, почему такое могло произойти… Я от работы не отлынивал, а меня арестовали прямо в кузне. И – в КПЗ на улице Восстания. И там встречаю наших бывших выпускников, человек двадцать. И всех нас скопом без какого-либо обвинения военный трибунал Молотовского гарнизона осудил на 5 лет. Отбывать срок мне довелось на родном заводе: в Язовой располагалась ИТК-5, остатки бараков долго стояли еще на заводской территории. Мы, 17-летние подростки, вкалывали тут, разгружая баржи с чугунными чушками, грузили на лесобазе дрова для нужд производства. Работа была такая тяжелая, что некоторые зеки бросались на колючку и гибли. Сюда по доброй воле работать кто-либо вряд ли пошел…» («Звезда», апрель 2005 г.).

– Мне предлагали уехать с москвичами, как ценному специалисту, – говорит сегодня Виктор Николаевич. – Мог стать столичным жителем. Но мы же местные, куда от родных семей? Никто из наших ребят не поехал. И вот вместо Москвы стали арестантами. Я могу только предполагать, почему нас репрессировали. Для такой работы, какую мы выполняли, понадобился рабский подневольный труд, иначе никто не брался. Пытаясь добиться правды, я обращался в различные архивы, в прокуратуру Приволжского военного округа. Все бесполезно.

Полтора года я отбыл в неволе. Судимость с меня уже в июле 45-го сняли.

 

Поделиться: