15.1. Кто он, политрук Ендальцев?

Автор: Екатерина Торовина, МОУ «Лицей № 1», 11 класс
Научный руководитель: Анна Кимерлинг, кандидат исторических наук

…На уроке истории нам показали плакат времён Великой Отечественной войны, на котором был изображён человек, который, вскинув руку с пистолетом, поднимает солдат в атаку. Красивый, молодой парень. Жест – отчаянно-лихой. Из подписи я узнала, что это политрук. И мне стало очень интересно, кто же они такие, политруки.

Я открыла словарь русского языка и нашла лишь скупое определение: «Политрук (сокращение: политический руководитель) – в подразделениях войсковых частей Красной Армии (до 1942 года): лицо военно-политического состава, руководящее политической работой. (Воинские звания 1935–1942 годов)»¹. Но этого было мало, и я решила провести маленькое расследование. Для начала заглянула в Интернет и нашла историю того самого плаката. Оказалось, что на нём настоящий политрук Алексей Гордеевич Еременко, геройски погибший в 1942 году на Южном фронте, но его имя фотокорреспондент не успел записать. Оно стало известно значительно позже, когда его на плакате узнали родственники, земляки и однополчане.²

В нашем лицее все пишут исследовательские работы, и я решила, что узнаю о политруках гораздо больше, если моя работа по истории будет именно о них. Я ожидала, что меня отправят в библиотеку и предложат прочитать несколько книг о войне, но всё получилось не так. Анна Семёновна Кимерлинг (моя учительница истории) принесла мне пачку пожелтевших от времени писем. Она объяснила, что это письма с фронта её дедушки – политрука Аркадия Георгиевича Ендальцева. Их бережно хранила долгие годы её бабушка Клавдия Ивановна. Письма лежали в глубине полки шифоньера среди постельного белья. Она рассказала, что однажды, когда она была ещё маленькой, бабушка достала и показала ей эти письма. Они были завёрнуты в старую газету и перевязаны узкой лентой. Бабушка не читала ей эти письма, просто показала, как выглядит фронтовой треугольник, и спрятала обратно. Лишь много лет спустя, когда Клавдии Ивановны и Аркадия Георгиевича уже не было на этом свете, Анна Семёновна вновь вытащила свёрток из шкафа и прочла, а теперь и я держу в руках эти письма. Меня не надо было лишний раз просить быть с ними осторожной, обращаться бережно, я и так поняла, что эти пожелтевшие листки – та история, которую невозможно «пройти» на уроках, да и просто – семейная реликвия.

Как только я пришла домой в тот летний день (в июне у нас в лицее исследовательская практика, и мы подбираем материалы для будущей работы), сразу же развернула письма. Для начала я их рассмотрела, а потом стала читать как простой читатель, не обращая внимания ни на что, читала как роман. Если честно, то мне сначала было немного неловко читать эти письма, ведь Аркадий Георгиевич писал их своей семье, своей любимой Каве (так он ласково называл жену), в них он выражал свои мысли и чувства, а это – личное. Но в конце концов я поняла слова нашей учительницы, что история – это, в первую очередь, судьбы отдельных людей, а судьбы отдельных людей – уже история. И это помогло справиться с неловкостью.

Прочитав письма «запоем», я стала более тщательно вчитываться в строчки и анализировать. Для начала составила хронологическую таблицу. В ней отмечала дату отправления писем, место пребывания отправителя, выписала наиболее важные цитаты. Затем взяла интервью у Инны Аркадьевны Бахаревой (старшей дочери Аркадия Георгиевича) и у моего земляка Наума Лазаревича Розенберга, чьи воспоминания о войне в журнале «Урал» произвели на меня большое впечатление. Интервью помогли мне лучше разобраться в той ситуации, которая сложилась в жизни моего героя – политрука Ендальцева.

Пачка писем в газетной бумаге

В общей сложности я прочитала 58 писем. К сожалению, среди них не было писем 1942 года, но и те, что имелись, содержали много информации. Аркадий Георгиевич писал небольшие письма, но старался напоминать о себе как можно чаще, хотя это ему не всегда удавалось.

Не все письма Аркадия Георгиевича внешне похожи друг на друга (даже написанные на простых листах). Например, я нашла один треугольничек. Сразу вспомнила старые фильмы, в которых родные получали такие весточки с фронта. Странно, но я нашла только одно такое письмо³. Возможно, потому, что Ендальцев А.Г. занимал достаточно высокое положение в армейской жизни (как-никак он был политработником) и мог посылать письма в конвертах. Аркадий Георгиевич писал не только письма, но и отправлял телеграммы. Они сохранились не все, но в письмах есть упоминания о них, когда Аркадий Георгиевич сердится, что его Кава редко ему отвечает: «Время прошло уже больше месяца, как я выехал из дома и за это время я послал 4-5 писем, перевод и телеграмму, а ответа от Вас нет»⁴.

Некоторые письма написаны на военных почтовых карточках, а карточки интересны даже сами по себе. На них есть различные изображения и призывы к борьбе с фашизмом, такие, например, как: «Завоеваний Октября не отдадим!», «На защиту СССР». На бумаге для письма и на «воинских» тоже содержатся различные призывы: «Мы можем и должны очистить советскую землю от гитлеровской нечисти. (Сталин)», «Смерть немецким оккупантам!», строчки из стихотворения: «Конница грозная, бурей лети, нечисть вражью сметая с пути!». На бумаге для письма мы видим изображение конницы, артиллеристов, а на «воинских» – картина поля боя, где на переднем плане медсестра помогает раненому бойцу. Можно сказать, что бумага для письма, «воинские», почтовые карточки – это отдельный объект для исследования. Они имели важное идеологическое значение, ненавязчиво, как 25-й кадр, воздействовали на отправителя и получателя.

Благодаря письмам Аркадия Георгиевича, можно узнать, чем занимался политрук в годы войны, где он служил, учился, когда приезжал в отпуск, что его волновало и возмущало, какие слова и мысли надо было писать, зная об обязательной цензуре (вспоминается более правильное слово, которое нам говорили на уроке истории – «перлюстрация»), что за взаимоотношения с друзьями и семьей были у него во время войны.

А рядом шла война…

Итак, кто же он такой – политрук Аркадий Георгиевич Ендальцев?

Как правило, политрук не участвовал в боевых действиях, а чаще писал донесения, проводил политработу, контролировал деятельность командира. Одним словом, находился при штабе. Я читала воспоминания Н.Л. Розенберга, бывшего комсоргом батальона, потом разговаривала с ним. Он очень много и интересно пишет о Великой Отечественной войне, но я хотела бы отметить лишь один эпизод, касающийся типичного отношения к политрукам на фронте. Розенберг пишет, что практически все командиры Советской Армии считали их бездельниками и болтунами: «Функция комиссарского контроля над командиром давно себя изжила, она сковывала его инициативу и глубоко оскорбляла. А ведь в полку или отдельном батальоне были и замполит, и парторг, и комсорг, а потом и начальник клуба, и начальник библиотеки. А выше – еще член Военного совета, начальник политотдела и штат инструкторов. В период между боями можно было хотя бы провести собрание, никому не нужный семинар или что-нибудь вроде этого. А во время боя политработник вообще выглядел никому не нужным человеком. Это было всем видно»⁵.

Сам же Н.Л. Розенберг говорил в интервью: «Политруки как люди, как личности были обыкновенные, преданные Родине и хорошо воевали… они сами часто вынуждены были в боевой обстановке принимать решения где им быть и что им делать. Многие из них были среди солдат, воевали нормально, хорошо, некоторые имели возможность уклониться. Это зависело от личности».⁶

А как же действовал политрук Ендальцев? Как вёл себя в экстремальных ситуациях? Точных ответов на эти вопросы мы не найдем ни в одном из его писем. Однако в письмах Ендальцева есть такое выражение: «Письмо пишу, а вокруг идет бой»⁷. Выходит, что он не всегда принимал участие в бою.

Что же было в другое время? Очевидно, он занимался типичной для политрука работой, а именно проводил политзанятия и писал политдонесения. Из интервью с Н.Л. Розенбергом я узнала, что «в политдонесении писали о моральном состоянии воинского подразделения, отмечались лучшие, самые смелые солдаты и офицеры и отмечались случаи трусости некоторых солдат».

О постоянной необходимости писать донесения упоминается в письмах Аркадия Георгиевича: «5 августа я приехал с Гребенчей на машине на новый командный пункт штаба, немного позавтракал и сел писать политдонесение...»⁸. Он пишет об этом, как о привычной части своей жизни, органичной, как завтрак.

Выходит, что Аркадий Георгиевич ничем не отличался от обычного политрука. Однако судьба А.Г. Ендальцева была типичной для политруков только в начале войны.

Он отправился на советскую границу еще до 22 июня 1941 года, на учения в должности инструктора политотдела 153 стрелковой дивизии⁹, на которую он был назначен в августе 1940 года. Уже 5 июля 1941 года¹⁰ передовые отряды дивизии вступили в бой с крупными силами мотомехчастей противника, прорывающегося к Витебску¹¹. Ендальцев был одним из тех, кто с первых дней войны попал в гущу событий: «18 июля принял первое боевое крещение, которое было жаркое...»¹².

На десятый день боевых действий их дивизия попала в окружение, в котором находилась около месяца. А.Г. Ендальцев в письме от 31 июля 1941 года пишет: «наша дивизия выходила из окружения, отлично это сделал, правда, с потерями, полковник т. Гаген¹³«.

Через месяц после начала войны Аркадий Георгиевич получил серьёзное ранение¹⁴. Долго искал госпиталь (первое письмо из госпиталя датировано 9 августа 1941 года), с трудом сумел избежать ампутации руки (это из его послевоенных воспоминаний, рассказанных А.С. Кимерлинг).

О самом ранении одно из писем. Процитирую его почти целиком: «5 августа (речь идет о 1941 годе – Е.Т.) часов примерно 3–4 дня меня ранило осколком мины в левое плечо, довольно солидно придется лечить ее около месяца. Коротенько опишу, как это было… стрельба около Днепра шла к разгару, подошел подполковник т. Черепанов посмеялись и разошлись опять по своим местам. Время шло, шел и бой, стали обстреливать наш командный пункт и вот при переходе со старого командного пункта на новый мы т.е. я, Старцев, Порошин пошли в глубь леса, вдруг завизжала мина около нас оказалась начатая рыть щель. Я и Порошин бросились в эту щель, а Старцев попал рядом и вот я только успел спрятать голову левое плечо было видимо выше края щели около трех метрах от нашей щели разорвалась мина и вдруг почувствовал, что меня как будто, что-то обожгло в плечо, я Порошину и говорю ранен, он вышел из щели и перешел дальше, когда, обстрел закончился я посмотрел на плечо оно было все изорвано и окровавлено, Гребенча мене сделал перевязку»¹⁵. Я уверена, что он пишет так подробно об этом ранении потому, что оно его по-настоящему потрясло. Он почувствовал ужас войны на самом себе.

Но после госпиталя судьба А.Г. Ендальцева отличается от судьбы обычного политрука на войне. Его направляют инструктором политотдела танкового военного училища на Урал. Он готов был ехать на фронт, но командование распорядилось по-другому, а он привык выполнять приказы: «не хотелось, но на то мы люди военные, чтобы подчиняться».¹⁶ В мае 1943 г. он едет на курсы в Военно-политическую академию имени В.И. Ленина в г. Белебей. Оттуда пишет: «Конечно, придётся приложить много трудов, терпения и энергии этими качествами обладаю, заранее я знал, что придётся крепко попотеть ну ничего, к этому не привыкать».¹⁷

Он не вернётся на фронт вплоть до 1944 года. Вот что он писал в автобиографии: «С октября 1941 по декабрь 1941 года находился после госпиталя в резерве главного политуправления Советской Армии¹⁸. В декабре 1941 года Главное политуправление Советской Армии послало работать инструктором политотдела танкового военного училища¹⁹, где и работал до мая 1943 года. С мая 1943 по май 1944 года был слушателем Высших Всеармейских Военно-политических курсов Главного Политического Управления Советской Армии²⁰. По окончании курсов был послан в распоряжение политуправления 2-го Украинского фронта, где работал инструктором политотдела тыла фронта до окончания войны»²¹.

Становится ясно, что Аркадий Георгиевич был на фронте около 3-х месяцев. Могло ли так сложиться без его активного участия? В письмах-то он о фронте скучает, а в действительности туда не рвется: «все ничего, но скука, на фронте лучше»²². Вероятно, эта героическая фраза для жены и дочерей, чтоб они могли им гордиться.

С мая 1944 года были на фронтовом пути политрука Ендальцева еще и командировки: в Румынию и Венгрию²³. Он ничего не пишет о Венгрии, но очень интересно отзывается о жителях Румынии: «народ малокультурный, странные нравы, хотя удивляться нечему так-как нам советским людям, известно что такое капиталистическая система»²⁴. В других письмах Аркадий Георгиевич продолжает эту тему: «Живут некультурно, жрут свою мамалыгу (кукуруза смолотая и густо смешанная в кипяченой воде) хлеб не употребляют, какие особые люди. На Красную Армию смотрят как на завоевателей, как Армию победительницу, иначе и быть не может, мы им не пешки, наших офицеров зовут господин офицер, оно только так и должно быть. Наш офицер Красной Армии должен быть для них господином, так как наша Армия есть Армия культурная, высоко образованная, и мы еще выше держим ее авторитет»²⁵.

Проблема армии-завоевателя Румынии прорывается в этом письме сквозь обычную политкорректную сдержанность, и в этом отношении данный отрывок уникален. Складывается впечатление, что письма заранее «причёсаны под цензуру». Я заметила, что он совершенно чётко знает, как нужно писать, например, о своем государстве. Это не удивительно, он же профессиональный партийный работник: «Мы выросли при Советской власти она нас воспитала Великая Родина»²⁶ или же: «Это приятно слушать когда интересуются нашими успехами в глубоком тылу, да и на самом деле, большие имеем успехи иначе и быть не может. Мы Советские люди, которые воспитаны Советским государством, во главе которого стоит великая партия большевиков»²⁷. И вдруг взрыв откровенного шовинизма!

Можно предположить, что что-то действительно написано от чистого сердца. Ведь люди того времени так настраивались с детства, воспитывались преданными Советской власти, Сталину, партии. Это носилось в воздухе. Но некоторые его слова звучат уж слишком пафосно.

И ещё одно наблюдение. Чем ближе победа, тем громче в письмах звучат патриотические фразы. В первых письмах (1941–1943 гг.) он вообще ничего не говорит о вере в победу. Он лишь интересуется здоровьем своей семьи, спрашивает, получила ли его жена аттестат и т.д. Да, он поздравляет семью с годовщиной Великой Октябрьской Социалистической Революции, но я думаю, что это уже была привычка. С 1943 года патриотические нотки звучат чаще, и оптимизма прибавляется: «Скоро очистим нашу священную землю от самого заклятого врага – фашистской армии, враг еще не добит, он еще огрызается, врага будем добивать в его собственной берлоге»²⁸. Он воодушевлен: «Ты видимо знаешь милок и слушаешь радио, как наша прекрасная Красная Армия уничтожает заклятого врага, какие огромные имеем успехи. Дело идет к полной победе»²⁹. В письмах 1944 года политрук мечтает о победе: «Какой это будет замечательный день в жизни нашего Великого народа»³⁰.

«Милок, чем объяснить, что я долго не получаю писем…»

Чем больше я вчитывалась в письма, тем больше понимала, что не смогу ограничиться только судьбой политрука. Фронт и тыл разделить невозможно. Аркадий Георгиевич, его Кава, две дочери: Инна (1937 года рождения) и Нелли (родилась в 1942) – это единое целое. Забота о семье в тылу всё время звучит в письмах политрука Ендальцева, и я решила обратиться к единственной свидетельнице тех лет – дочери Инне Аркадьевне Ендальцевой (по мужу Бахаревой). Ёе полное имя – Инесса, но оно ей никогда не нравилось и по сегодняшний день она называет себя Инной. В 1941-м ей было всего 4 года и её воспоминания отрывочны и неточны, но в начале 1945-го ей уже восемь, и она может рассказать больше об этом времени. Когда я взяла у неё первое интервью, то окончательно поняла, что буду писать не только о политруке, но и о его семье. Аркадий Ендальцев сохранил свою жизнь для жены и дочек, а они выжили в голодном тылу для него.

Постараюсь разобраться, что это была за семья – Ендальцевы, как они жили во время войны. Письма помогут мне увидеть мир этой семьи со стороны Аркадия Георгиевича, с фронта. Интервью с Инной Аркадьевной приоткроет его с другой стороны, из тыла.

Человек не идеален. И письма безжалостно свидетельствуют, что Аркадий Георгиевич любил одну из своих дочерей сильнее, это сразу бросается в глаза. Свою старшую дочь Инну он называл «милая дочка Инночка», «котик Инночка» (правда, свою младшую дочь он называет «кнопка», но вспоминает о ней не всегда). В одном из писем он пишет совсем прямо: «…я узнал как живут мои дочки, а особенно любимица Инночка»³¹ Или же: «8 марта³² за Инночку выпил, за свою любимицу дочь которая по праву заслуживает себя так называть»³³. С одной стороны, Аркадия Георгиевича можно понять, ведь он знает Инну лучше, какое-то время до войны они были вместе, она для него ближе. Неля родилась в 1942 году, он не видел, как она родилась и росла. Даже для самой Нели существовало «два папы: один папа – на комоде, а другой папа – на войне»³⁴. Но всё-таки она тоже его дочь и заслуживает его любви в равной степени.

Иногда даже создаётся впечатление, что Аркадий Георгиевич забывает о своей младшей дочери. Он признаётся Каве: «Она (Инна) как-то все же в памяти больше, правда ты не пойми, что Неля забывается, нет она после каждого твоего письма встает в памяти»³⁵. Так или иначе, Аркадий Георгиевич остается хорошим, любящим отцом. Приведу еще одну строчку из его письма жене: «Ты ж прекрасно знаешь, что за своих дочерей отдам все».³⁶

Мы не знаем, что писала в ответ Клавдия Ивановна своему мужу. Её письма на фронт он не сохранил. Моя учительница истории говорит, что и свои письма он хотел выбросить, но так и не собрался поискать их. Видимо, писем Кавы было не так много, они были короткими и трудно читаемыми. Это не удивительно, К.И. Ендальцева окончила всего 3 класса, больше никогда и нигде не училась и в грамоте была не сильна.

Но Аркадий Георгиевич в письмах часто винил свою жену в том, что она не пишет ему: «Кава, чем объяснить, что я долго не получаю писем, что за причина? Меня сильно волнует, здоровы ли дочери, а ты не хочешь об этом мне писать. Если это так, то слишком глупо делаешь. Что хочешь этим достичь, я не понимаю. Ты великолепно понимаешь, что значит не получать два месяца письма из дома, где растут две прекрасные дочери, как ты думаешь, а? Или я ни черта не понимаю, что творится дома»³⁷; «Меня сильно беспокоит, что случилось дома или никак не доходят письма прямо не знаю на что и подумать»³⁸.

Аркадий Георгиевич беспокоился о своей семье, желал, чтобы у них всё было хорошо, старался помочь. Он волновался, не голодает ли его семья, вовремя высылал аттестат³⁹: «Кава, меня больше всего беспокоит, получаешь ли ты деньги по аттестату...»⁴⁰, несколько раз посылал домой деньги: «Кава, я тебе телеграфом переслал денег 700 рублей,⁴¹ это было 28 октября»⁴², интересовался здоровьем дочерей и жены: «Меня волнует одно, как здоровье твое и Инночки с Нелей, поправились ли они и какое ихнее здоровье»⁴³.

И правильно беспокоился. Во время войны семья политрука жила в городе Свердловске. Инна была ребенком, но она помнит, что жилось тяжело. Питались они довольно плохо: чаще всего ели жмых, «заваруху»⁴⁴ (заваренная на воде мука) и картошку⁴⁵. Всем семьям военных выдавали тогда участки, которые, как правило, засаживались картофелем. Участки были необработанными, на них рос лес, и Клавдии Ивановне приходилось самой выкорчёвывать пни.

Когда мама уходила на работу, маленькая Инна заботилась не только о младшей сестричке, но и о детях соседки, дальней родственницы Ендальцевых. Эта соседка, тётя Ася, работала фотографом в Доме офицеров. Иногда она приносила детям что-нибудь поесть. Инна помнит синюю манную кашу на воде, без соли и сахара, тогда она казалась ей очень вкусной.

Сладостей, естественно, почти не было. Однако Инна Аркадьевна вспоминает: «Сестричка у нас была очень пухленькая, очень коммуникабельная. Когда она бегала по двору, военные мимо неё не проходили, всё время угощали. Ей потом сшили фартук с карманом, у неё всегда там что-то было: конфеты, шоколадки, какие-то штучки хлебные. Так она нас подкармливала»⁴⁶.

Чтобы хоть как-то прокормить себя и дочерей, Клавдия Ивановна работала на складе⁴⁷, где упаковывали посылки на фронт. Работала в режиме: сутки через сутки. В штате она не числилась и зарплаты деньгами не получала, но ей давали продуктовые карточки. ⁴⁸ Однако одной работы было недостаточно, и жена политрука Ендальцева шила на заказ одежду и сдавала кровь. Клавдия Ивановна отоваривала карточки как иждивенец: 200-400 гр. хлеба в день, мяса и рыбы на месяц 1,2-1,8 кг, жиров 300-400 гр.⁴⁹ Как донор она получала дополнительную карточку, на которую иногда удавалось купить кусочек масла, несколько раз детям «перепадало какао сухое»⁵⁰. Какао давали обычно вместо положенного сахара, могли дать и сухой кисель. Карточки – хлебные, продуктовые и промтоварные – выдавались ежемесячно. Отоваривание их было платным, а деньги Клавдия Ивановна могла получить только за шитьё и от мужа с фронта.

Страшно представить, что было бы, потеряй Клавдия Ивановна хоть одну карточку или если бы их ограбили тогда, в середине войны. Вот что рассказывает об этом Инна Аркадьевна: «Квартиры тогда обворовывали по-страшному. Однажды к нам тоже лезли воры. Мы жили на четвёртом этаже в полногабаритном военном доме. Мама закрывала дверь на берёзовый ствол (от стены до двери). И вот однажды она проснулась, разбудила меня и сказала: «Инночка, к нам в квартиру лезут, пошли, будем держать дверь…». Воры пытались ворваться, но мы сидели на бревне, чтобы оно не сдвинулось с места»⁵¹. Грабители не смогли войти в квартиру.

С тем, что Кава была донором, связано одно из писем её мужа. 28 июня 1944 г. Аркадий Георгиевич пишет жене: «Да, Кава, на днях опубликован указ правительства об утверждении нагрудной медали для донора, как обстоит дело у тебя, ты должна его получить, сообщи об этом мне». В те времена за ордена доплачивали. Может быть, он думал, что и за почётный знак что-нибудь перепадёт.

У Клавдии Ивановны начало пропадать молоко, а младшую Нелю надо было кормить. Инна вспоминает: «Моей маленькой сестричке выдавали в баночке литровой (примерно полбаночки) сухого молока. Молоко было всё комочками. Когда мама уходила, я старалась хотя бы несколько комочков взять, высосать. Это вместо конфет было. Потом мне мама запретила, объяснила, что это Нелечке, что у неё молоко исчезает. И я не стала». Представлять себе голодного ребенка, который в свои шесть лет осознал, что забирает еду у младшей сестры, и прекратил это делать, довольно трудно и страшно.

Да, жизнь в тылу была тяжелой и, очевидно, Клавдия Ивановна иногда жаловалась своему мужу на судьбу. В ответ А.Г. Ендальцев писал ободряющие письма: «Да, я вполне понимаю, моя милая старушка, что тебе тяжело… Ну ничего пережили самое тяжёлое время, скоро кончим войну и будем жить опять вместе».⁵² Он очень любил свою Каву, часто видел её и дочерей во сне, вспоминал совместно прожитую жизнь с первого дня знакомства.

В письме от 4 августа 1944 года Аркадий Георгиевич писал: «Вот кончим скоро войну и будем опять жить вместе и будем сильнее ценить жизнь и будем брать от нее все, что будет в наших с тобой силах». Он был благодарен жене за детей: «доволен своими дочерями, которых ты так прекрасно воспитываешь, за что я тебя не раз благодарил и писал… Я всегда был и остаюсь спокойным за дочерей, которые имеют такую прекрасную маму»⁵³.

Конечно, жизнь во время войны не была легкой, но люди не унывали. Они понимали: чтобы выжить, нужно держаться вместе, помогать друг другу. Пожалуй, никогда люди не были настолько дружны, как во время войны. Инна Аркадьевна рассказывает: «Как кому-то похоронка приходила, все собирались, утешали, помогали, чем могли»⁵⁴. Никто не оставался в стороне от чужого горя. Все понимали, как тяжело тому, кто получил такое известие, ведь многим уже пришлось пережить горечь утраты близкого человека.

Когда фронтовик приезжал в отпуск, это было настоящим чудом. Всегда приятно видеть родного человека живым, и тем более здоровым. Люди, которым пришлось испытать весь ужас войны, умели находить счастье в простых вещах. Для них было достаточно получить любую весточку от родного человека – и на душе уже было спокойно. А как же иначе? Ведь на фронте каждый день мог стать последним. Семье Ендальцевых повезло. По воспоминаниям Инны Аркадьевны, её папа был дома дважды за пять лет войны. Однако по письмам, Аркадий Георгиевич приезжал домой минимум три раза (письма от 7.11.1941 г., 10.05.1944 г., 18.10.1945 г.), если не считать 1942 г., за который письма не сохранились. Инна Аркадьевна помнит первый и последний приезды её папы домой.

Первый раз он приехал домой, когда получил ранение (в то время ей было четыре года). По рассказам Инны Аркадьевны, папу отправили в госпиталь, а так как он ехал через Свердловск, где находилась его семья, то он решил их навестить. Он приехал поздно ночью. Когда Инна проснулась, то сразу же почувствовала тяжелый запах. «Как сейчас помню,.. никакой мышцы не было, был сустав просто и кожа», – рассказывает Инна Аркадьевна. Но если смотреть по письмам, то А.Г. Ендальцев не ехал через Свердловск сразу после ранения, домой он приезжал уже после госпиталя.

Второй раз, по воспоминаниям Инны Аркадьевны, Аркадий Георгиевич был дома уже в конце войны, когда ехал на Восток. Помнит она и его приезд оттуда: «Я очень хорошо помню, когда он вернулся из Китая. Он приехал с двумя огромными чемоданами». В подарок он привёз кимоно для жены и дочерей. Инна помнит, что она и её сестричка «надевали эти кимоно и выходили воображали, потому что ни у кого не было таких кимоно, как у них».⁵⁵

В апреле 1944 года Аркадий Георгиевич приезжал домой в десятидневный отпуск. 4 августа 1944 года он пишет: «скоро четыре месяца а это будет 11 августа через 7 дней, как мы опять расстались с тобою, эти десять дней отпуска которые провел с тобою и детьми долго будут в моей памяти, это была декада самая лучшая пожалуй из всей нашей с тобой жизни».

Аркадий Георгиевич очень хотел, чтобы Инна была грамотной. Он неоднократно интересовался её учёбой, делал по этому поводу замечания: «В этом письме много Инночка сделала ошибок…»⁵⁶, «прежде всего меня так сильно радует… то, что Инночка стала учиться в школе и имеет оценки пятерки, это же ты знаешь как мне радостно». Для него было очень важно, чтобы дочь получила образование: «Очень жалко, что в этот самый серьезный для ее период не будет меня дома, ей же надо будет помогать в том, чтобы она правильно писала буквы, красиво и грамотно это самое главное в этот момент… Прошу как можно сильнее развивать ее память, конечно не переутомляя, что так же важно для учебы и жизни... Надо дочерей выучить так чтобы они впоследствии на нас не обижались и стране будут надо грамотные люди. Мы с тобою имеем плохонькую грамотешку, так пусть наши дети имеют ее отличную»⁵⁷.

Из писем видно, что политрук Аркадий Георгиевич Ендальцев – обыкновенный человек со своими достоинствами и недостатками. Война повлияла на него так же, как и на других людей, со временем он стал больше ценить жизнь. Его характер сильно изменился, он стал более резок и груб. Аркадий Георгиевич и сам это замечает. В письме от 11 февраля 1945 года он пишет: «…я стал гораздо грубее это неизбежное явление – война она о себе дает знать, да и нервы стали играть». В другом письме он пишет: «Да, характер изменился сильно, это факт, не забывай скоро четыре года войны и войны не простой, суровой войны которая сильно переделывает человека, характер становиться суровее… Дорога войны это суровая школа для человека, идя по этой дороге человек испытывает себя»⁵⁸.

1. Толковый словарь русского языка под редакцией С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой. М., 1994. С. 544.

2. Жилкин В. Поднимая в атаку бойцов // www.politruk.ru/9.htm

3. Позднее, в интервью с Инной Аркадьевной Бахаревой, дочерью Аркадия Георгиевича, я выяснила, что писем-треугольников было больше, однако, они не сохранились.

4. Письмо А.Г. Ендальцева от 21.11.1941 г.

5. Н. Розенберг. Война у каждого своя // Урал. 1999. № 5. С. 144-168.

6. Из интервью с Н.Л. Розенбергом. Записано 16.06.2004 г. Дома у Н. Л.

7. Письмо А.Г. Ендальцева от 22.07.1941 г.

8. Письмо А.Г. Ендальцева от 9.08.1941 г.

9. Согласно сайту http://kraj.vitebsk.net/index.php?page=vov&sod=_arch_41_018 с августа 1940 г. и по июль 1941 г. 153 стрелковая дивизия (ныне 3-я Гвардейская стрелковая Волмовахская Краснознаменная ордена Суворова дивизия), в которой служил Аркадий Георгиевич, занималась боевой подготовкой в Камышловских лагерях в составе Уральского военного округа. В первой половине июня 1941 г. дивизия, по приказу Народного комиссара обороны СССР, была переброшена в Витебск.

10. Об этом упоминает сам А.Г. Ендальцев в письме от 22.07.1941 г.: «С 5 июля по настоящее время все идут бой с противником».

11. http://kraj.vitebsk.net/index.php?page=vov&sod=_arch_41_018

12. Письмо А.Г. Ендальцева от 22.07.1941 г.

13. Н.А. Гаген родился в 1895 г. в семье потомственного дворянина. Великую Отечественную войну он встретил командиром новой 153 стрелковой дивизии, которую сформировал сам в г. Свердловске. Находясь в окружении под Витебском, он частично перевел дивизию на партизанские методы борьбы. Это позволило наносить удары по тылам врага, наступавшего в сторону Смоленска, и дало возможность вооружиться за счет противника. Несмотря на то, что его дед был немцем, Гаген всем сердцем и душой был с Россией. Своим однополчанам он говорил так: «Да, происхождение мое немецкое, но мой дед, мой отец и я родились в России. Это моя Родина... Главная наша цель в том, чтоб вырваться из окружения и бить немецко-фашистских захватчиков до полного разгрома!» 19 сентября 1941 г. за мужество и героизм, проявленные под Ельней, 153 СД получила звание гвардейской.

14. За полученное ранение Ендальцеву был вручен орден Красной Звезды.

15. Письмо А.Г. Ендальцева от 9.08.1941 г.

16. Письмо А.Г. Ендальцева от 19.12.1941 г.

17. Письмо А.Г. Ендальцева от 9.05.1943 г.

18. г. Горький

19. г. Соликамск

20. г. Москва

21. Автобиография А.Г. Ендальцева. Написана для приема на работу в РСУ на должность старшего инспектора по кадрам в 1964 г.

22. Письмо А.Г. Ендальцева от 22.10.1941 г.

23. Там он получил краткий русско-венгерский разговорник, который интересен сам по себе. В нем можно найти такие интересные фразы, как «не беспокойтесь, я заплачу, мы даром не берем». Вообще в разговорнике приведены довольно-таки вежливые формы обращения: «Извините», «спасибо» и т. д.

24. Письмо А.Г. Ендальцева от 26.05.1944 г.

25. Письмо А.Г. Ендальцева от 5.06.1944 г.

26. Письмо А.Г. Ендальцева от 26.05.1944 г.

27. Письмо А.Г. Ендальцева от 26.11.1944 г.

28. Письмо А.Г. Ендальцева от 23.08.1944 г.

29. Письмо А.Г. Ендальцева от 26.07.1944 г.

30. Письмо А.Г. Ендальцева от 18.09.1944 г.

31. Письмо А.Г. Ендальцева от 26.11.1944 г.

32. 8 марта – день рождения Инны.

33. Письмо А.Г. Ендальцева от 17.03.1945 г.

34. Интервью с И.А. Бахаревой. Записано 13.10.2004 г.

35. Письмо А.Г. Ендальцева от 11.02.1945 г.

36. Письмо А.Г. Ендальцева от 18.04.1945 г.

37. Письмо А.Г. Ендальцева от 25.05.1945 г.

38. Письмо А.Г. Ендальцева от 21.11.1941 г.

39. Аттестат – выдаваемый военнослужащему документ на право получения денежного или другого довольствия. По всей видимости, А.Г. Ендальцев посылал денежный аттестат на семью. Он давал ей право получать часть денежного довольствия офицера через военный комиссариат по месту жительства.

40. Письмо А.Г. Ендальцева от 31.07.1941 г.

41. Много ли это, 700 руб. во время войны? В сборнике воспоминаний «Война глазами женщин и детей», изданном в 2004 г. Пермским государственным архивом Пермской области, есть воспоминания Н.Д. Аленчиковой. Она свидетельствует, что однажды в Уфе она купила на рынке у спекулянта буханку хлеба за 300 рублей.

42. Письмо А.Г. Ендальцева. 30.10.1941 г.

43. Письмо А.Г. Ендальцева от 13.08.1944 г.

44. И. Бахарева вспоминает, что, будучи уже взрослой, имея свою семью, она пришла к маме и попросила сварить заваруху, которая запомнилась ей как очень вкусная. Мама ее предупредила: «Ты её есть не будешь». Но Инна настаивала: «Я тебя очень прошу. Я добавлю масла и буду есть». Мама сварила маленькую кастрюлечку, но, конечно, это оказалась совершенно несъедобная пища. (Из интервью с И.А. Бахаревой. 13.10.04 г.)

45. Интервью с И.А. Бахаревой. Записано 13.10.2004 г.

46. Интервью с И.А. Бахаревой. Записано 13.10.2004 г.

47. Справка от 27 марта 1943 г.// Найдена среди писем А.Г. Ендальцева.

48. Продовольственные карточки были введены 22 апреля 1942 года.

49. www.ssu.samara.rul/plat7_www/1_11.html#r_2

50. Интервью с И.А. Бахаревой. Записано 13.10.2004 г.

51. Интервью с И.А. Бахаревой. Записано 13.10.2004 г.

52. Письмо А.Г. Ендальцева от 28.08.1944 г.

53. Письмо А.Г. Ендальцева от 26.07.1944 г.

54. Интервью с И.А. Бахаревой. Записано 17.11.2004 г. Дома у И. А.

55. Интервью с И.А. Бахаревой. Записано 13.10.2004 г. Дома у И. А.

56. Письмо А.Г. Ендальцева от 31.01.1945 г.

57. Письмо А.Г. Ендальцева от 7.08.1944 г.

58. Письмо А.Г. Ендальцева от 17.03.1945 г.

⇐ предыдущая статья

в оглавление

следующая статья ⇒