| ⇐ предыдущая статья | в оглавление | следующая статья ⇒ |
2.50. Хождение по мукам
Отец.
Мой отец, Павел Алексеевич Дроздов, попал в Соловецкий лагерь (Вишлаг был его вторым отделением) по обвинению в контрреволюционной деятельности и участии в подготовке вооруженного восстания в Крыму с целью свержения Советской власти и отторжения Крыма от России. Ему еще не было и 19 лет. Само собой, эти страшные обвинения были сплошной выдумкой чекистов. Но объяснения молодого человека, почти мальчишки, никто не хотел слушать.
В Вишлаге он отбывал срок с 1925 по конец 1927 года. А затем остался в Вижаихе (ныне Красновишерск), работал в администрации Вишерского ЦБК (Вишхимза) в качестве бухгалтера. Видимо, показал себя хорошим работником, одно время даже исполнял обязанности главного бухгалтера.
На Урале женился. Там же родилась и моя сестра Галина, ее, к сожалению, уже нет на свете. Мама моя – уроженка села Морчаны (ныне поселок Морчаны, Красновишерский район).
После введения в строй в 1931 году Вишерского бумажного комбината, отец продолжал работать в планово-экономическом секторе в качестве и. о. главного бухгалтера до мая 1932 года. А потом получил предложение перейти на работу во вновь организованный трест «Дальстрой», начальником которого по постановлению Совета труда и обороны (ноябрь 1931 года) был назначен Э.П. Берзин. Тот самый знаменитый Берзин, который в 1918 году отличился в подавлении левоэсеровского мятежа и раскрытии «заговора послов». Тот самый Берзин, под руководством которого отец работал на строительстве Вишерского бумажного комбината, упоминавший Берзина в своих произведениях. В общей сложности Вишерский ЦБК был построен за 18 месяцев.
14 ноября 1931 года назначен директором треста «Дальстрой». Главное управление строительства Дальнего Севера (ГУСДС, Дальстрой) – государственный трест СССР. Главная задача функционирования «Дальстроя» – дешевая добыча золота, самые крупные резервы которого в СССР находились в районе р. Колымы. Добыча угля, заготовка леса и т. д. осуществлялись лишь для обеспечения жизнедеятельности «Дальстроя», в т. ч. для строительства городов для вольнонаемных (Магадан и пр.), тысяч километров жел. дорог и шоссе и пр. «Дальстрой» имел собственную флотилию, совершавшую 12–15 рейсов в навигацию, перевозившую в трюмах за рейс до 9 тыс. заключенных. В 1939–1953 годах в «Дальстрой» поступало ежегодно 400–500 тыс. человек, разгружавшихся в портах Ванино, Джурма и пр. Очень высокая смертность среди них сохраняла стабильную численность «населения» «Дальстроя» в 2–3 млн. чел. Начальник «Дальстроя» 1934–1937 гг. Берзин расстрелян как «враг народа». Его зам. и нач. УСВИТЛАГа подполковник Гаранин, организатор и руководитель т. н. расстрельной «тройки» «Дальстроя», уничтожившей 26 тыс. заключенных в 1937–1939гг., расстрелян в 1939 как «враг народа». 4 декабря 1937 г. Э.П. Берзин реабилитирован 4 июля 1956 года.
Как одному из руководителей строительства города Магадана перед зданием мэрии города в 1989 году был установлен бюст Э.П. Берзину. Именем Берзина названа одна из улиц города.
2 После ареста Э.П. Берзина директором треста «Дальстрой» становится старший майор госбезопасности К.А. Павлов. С вступлением Павлова в должность руководителя «Дальстроя» в тресте заканчивается период относительного «берзинского либерализма» и начинается жестокая эксплуатация заключённых, получившая название »гаранинщина» – по имени начальника УСВИТЛа полковника С.Н. Гаранина.
В 1939 году К.А. Павлов покидает пост начальника «Дальстроя». До 1946 года занимал различные посты в системе НКВД. В 1946 году уволен в отставку по болезни и отправлен на пенсию. В 1957 году вскоре после ХХ съезда КПСС, начавшейся кампании по разоблачению культа личности и за полторы недели до ликвидации «Дальстроя», К.А. Павлов застрелился.">1.
После некоторых колебаний отец дал согласие. В мае подписал трудовой договор и выехал к новому месту работы. Первые три года работал главным бухгалтером представительства «Дальстроя» во Владивостоке, а осенью 1935 года занял должность заместителя главного бухгалтера треста «Дальстрой». В этой должности он и проработал до момента ареста в июне 1938 года.
Мне было всего четыре года, когда все это произошло. Арест не помню. Через много лет отец рассказал, что его трижды судили, окончательный приговор объявили в сентябре 1941 года: 15 лет исправительно-трудовых лагерей плюс пять лет ссылки.
В исправительных трудовых лагерях Тяньгинского горно-промышленного управления отбыл 13 лет. И не просто отбыл – работал на рудниках. Освободился в апреле 1951 года. Годы ссылки прошли в поселке Усть-Омчуг. Его ценили как специалиста. Назначили бухгалтером в дорожно-строительном управлении, а затем старшим бухгалтером непосредственно в горно-промышленном управлении.
В июле 1956 г. отец был реабилитирован решением Военной коллегии Верховного суда СССР. С Колымы уехал только в 1967 году.
За что его судили? Вот выписка из приговора Военного трибунала войск НКВД при «Дальстрое»:
«Подсудимый Дроздов был принят на работу в «Дальстрой» в качестве заместителя главного бухгалтера. Ранее (в 1924 г.) судившийся за антисоветскую деятельность в числе участников студенческой контрреволюционной группы в г. Симферополе и сохранивший свои антисоветские настроения, Дроздов принял к безоговорочному исполнению явные вредительские задания Берзина и Эпштейна обманывать государство представлением заведомо ложных отчетов и иных данных о финансово-производственной деятельности «Дальстроя» и связанных с указанными участниками группы единством контрреволюционных намерений, за время с 1.10 1935 г. до июня 1938 г. выполнял следующие вредительские действия:
1. Изготовил вместе с Евгеньевым (главным бухгалтером) и направил в Наркомат заведомо ложные отчеты о финансовой деятельности «Дальстроя» за 1935–1936 годы, показав в них полученные прибыли: в 1935 – 46 млн. руб., в 1936 – 14 млн. руб., в то время, как за эти годы имели место прямые убытки в сумме 55 млн. руб.
2. Умышленно при составлении калькуляции завышал себестоимость грамма добычи золота.
Объяснения Дроздова о его непричастности к антисоветской группе не заслуживают доверия. Факты вредительской деятельности, выполненные по заданию врага народа Евгеньева и участника контрреволюционной антисоветской группы, возглавлявшейся Берзиным, осведомлен не был.
Военный трибунал войск НКВД при «Дальстрое» признает Дроздова П.А. виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-7, 58-11 УК РСФСР. На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 319, 320, 326 и 424 УПК РСФСР, Военный трибунал приговорил:
Дроздова Павла Алексеевича на основании ст. ст. 58-7, 58-11 подвергнуть тюремному заключению на 15 (пятнадцать) лет с поражением в правах на 5 (пять) лет по отбытию наказания с конфискацией принадлежавшего ему имущества.
Приговор окончательный, обжалованию не подлежит».
По делу проходило 17 человек. Из них 15 были приговорены к расстрелу. Так что отцу еще повезло. Его не расстреляли только потому, что с него сняли обвинения по статье 58-8 «организация в контрреволюционных целях террористических актов против Советской власти».
Среди приговоренных к расстрелу был и Л.М. Эпштейн (зам. Э.П. Берзина по экономической деятельности «Дальстроя»), прямой начальник отца.
По воспоминаниям отца, Э.П. Берзина обвинили в либеральном отношении к врагам Советской власти и привлечении к работе в «Дальстрое» специалистов, ранее имевших судимости и пробравшихся в трест с целью подрыва экономической безопасности государства.
Вот как вспоминал отец о последней встрече с Э.П. Берзиным в Магадане в 1937 году:
«3 декабря поздно вечером я, как обычно, еще работал. Часов в 12 ночи по внутреннему телефону мне позвонил Э.П. (так называли Берзина между собой его сослуживцы, работавшие с ним еще на Вишере) и сказал, что он только что приехал с трассы и попросил зайти к нему в кабинет. Поднявшись на второй этаж, я увидел в кабинете, кроме Э.П., Эпштейна. Меня еще тогда поразило несоответствие настроений Берзина и Эпштейна. Э.П. был весел, как всегда (может быть, даже больше обычного), жизнерадостен. Эпштейн же сидел в темном углу кабинета мрачный, как говорится, чернее тучи.
Обратившись ко мне, Э.П. сказал, что необходимо переоформить доверенность на управление делами «Дальстроя» на имя Павлова2 и передал мне свою доверенность, подписанную председателем СТО Совнаркома В.М. Молотовым. Доверенность переписали на машинке и отправили на квартиру Павлова с курьером.
Тут же Берзин спросил: «А как будет с отпускными деньгами для меня? Пароход через два часа должен уйти (он был специально задержан для того, чтобы принять на борт Э.П.), а у меня ничего в наличии нет». Я сообщил, что в сейфе есть 3000 рублей наличными. Э.П. сказал, что это его устраивает, трех тысяч ему вполне хватит, чтобы доехать до Москвы. После этого он тепло простился со мной, сказал, что провожать его не нужно, и я могу идти отдыхать. Пожелал всего хорошего и сказал: «До встречи будущим летом».
Все это время Эпштейн сидел в углу и не проронил ни слова. Как я узнал, ему не разрешили выезд под предлогом, что нельзя же новому человеку, Павлову, остаться одному без компетентных помощников.
Это была моя последняя встреча с Э.П. В тот момент я не знал, что уже 4 декабря 1937 года был подписан ордер на арест Берзина, и до Москвы он не доехал, был арестован по дороге».
О лагерной жизни папа не любил, да и не хотел рассказывать. То, что запомнилось, попробую описать. Все «хлебные» места занимали откровенно уголовные элементы. Политзаключенные и уголовники жили в разных бараках.
Один товарищ отца, сосед по нарам поспорил с охранником и в наказание был отправлен на «воспитание» в барак уголовников. Его два дня били и физически унижали. После возвращения он через два дня покончил жизнь самоубийством.
Выражение «сыграть в ящик» не просто набор слов. На улице была вырыта яма, обшитая внутри досками и закрывавшаяся тяжелой крышкой. Провинившегося помещали в этот ящик и оставляли без пищи на два-три дня. И если летом был шанс выжить, то зимой человек в этом ящике просто замерзал.
О себе.
Немного о себе. Родился в 1934 году. До 1938 года проживал в Магадане вместе с отцом, мамой и сестрой. После повторного ареста отца в июне 1938 года мама смогла уехать на «материк». Прятала нас с сестрой у родственников. В 1941 году, когда уже шла война, приехали к бабушке на Урал. Жили в пос. Керчево, на станции Половинка (Губаха), в Соликамске, Боровске.
Закончилась война, и мы с мамой уехали в Крым. А в 1951 году нас позвал к себе отец. Поехали через всю страну на Колыму, к месту его ссылки. Окончил школу в пос. Усть-Омчуг Магаданской области с медалью и поступил в МГУ им. Ломоносова на механико-математический факультет. Перед весенней сессией 1955 года меня вызвали на собеседование и предложили «добровольно» написать заявление об отчислении. Бдительные люди из органов откопали, что я сын «врага народа». Пришлось уйти из университета.
Я забрал документы и поступил вновь на первый курс лесоинженерного факультета Московского лесотехнического института. Вначале учился на очном отделении, а затем перешел на заочно-вечернее. В 1961 году стал работать в проектном институте «Мосгипробум». За время работы в институте прошел все ступени. Начал техником, а свою трудовую карьеру закончил в должности главного инженера проекта. В 1994 году вышел на пенсию, но продолжал периодически работать вплоть до 2001 года.
Живу в Москве. Работа проектировщика связала меня с Пермским краем. Принимал участие в разработке проектной документации таких предприятий, как Соликамский ЦБК, Камский ЦБК, фабрики «Гознак», Пермский бумажный комбинат. Много раз бывал на этих объектах, но на Вишере побывать не довелось, о чем очень жалею. Очень жаль, что Вишерский бумкомбинат, строительству которого отдал часть своей жизни отец, на грани закрытия. Вряд ли кто-то помнит о том, каких жертв потребовало его строительство. Ведь благодаря комбинату, на территории Пермского края появился г. Красновишерск.
Вот и вся моя жизнь.
Добавлю, что отец и мать умерли в один день в апреле 1967 года. Прах их захоронен на Донском кладбище в Москве.
Об отношении к сыну «врага народа»
Прошлое отца сказалось и на мне. Запомнилось, как в 9-м классе одна очень «деятельная» учительница (парторг школы) пыталась обвинить меня в распространении антисоветской агитации. Это было в начале 1953 года. И только вмешательство начальника управления спасло меня от неприятностей.
Еще два факта из моей жизни. По работе я часто сталкивался со специалистами из зарубежья (финны, шведы, французы, немцы). Но при оформлении документов на выезд за рубеж в деловую командировку мне их всегда возвращали с отказом, мотивируя тем, что группа уже укомплектована. Где-то в начале 80-х годов мне предложили работу в Госплане СССР. Я собрал все документы и передал в отдел кадров. Но их опять же вернули. Правда, на этот раз причиной отказа послужило… отсутствие партбилета.
К большому сожалению, нынешнее поколение мало интересуется трагическими событиями 20-30-х годов, когда репрессии в отношении многих людей были нормой. Мне иногда кажется, что многие молодые люди об этом понятия не имеют. Хуже того, даже среди тех, кого непосредственно коснулись репрессии, есть люди, которые если не оправдывают их, то все равно считают, что это проводилось в интересах государства.
Что уж говорить о нынешних сталинистах… Они просто не желают обсуждать этот вопрос, считая, что все было правильно. Их невозможно ни в чем убедить. Не помогают ни документы, ни статьи, ни фильмы. Ну да Бог им судья.
Мое поколение уходит. Написал эти странички для нового поколения. Написал, исполняя долг перед отцом, перед всеми, кого не миновала народная трагедия, последствия которой мы чувствуем по сей день.
1. Э.П. Берзин родился в 1893 году в Старо-Пебальской волости Вольмарского уезда Лифляндской губернии (современная Латвия) в семье крестьянина. Латыш по национальности. Участвовал в боях на фронтах Первой мировой войны. Прапорщик. Был награждён серебряной нагрудной медалью на Станиславской ленте с надписью «За усердие», Георгиевским крестом 4-й степени и в 1917 году произведён в офицеры.
После Октябрьской революции участвовал в формировании 1-го лёгкого артдивизиона Латышской стрелковой советской дивизии, а затем назначен его командиром. Летом 1918 года сыграл решающую роль в подавлении левоэсеровского мятежа в Москве и разоблачении заговора Локкарта.
В 1927 г. внёс предложение в ВСНХ СССР о строительстве Вишерского целлюлозно-бумажного комбината. С 6 января 1931 года – начальник строительства Вишерской целлюлозно-бумажной фабрики ОГПУ, где при нём отбывал заключение Варлам Шаламов, упоминавший Берзина в своих произведениях. В общей сложности Вишерский ЦБК был построен за 18 месяцев.
14 ноября 1931 года назначен директором треста «Дальстрой». Главное управление строительства Дальнего Севера (ГУСДС, Дальстрой) – государственный трест СССР. Главная задача функционирования «Дальстроя» – дешевая добыча золота, самые крупные резервы которого в СССР находились в районе р. Колымы. Добыча угля, заготовка леса и т. д. осуществлялись лишь для обеспечения жизнедеятельности «Дальстроя», в т. ч. для строительства городов для вольнонаемных (Магадан и пр.), тысяч километров жел. дорог и шоссе и пр. «Дальстрой» имел собственную флотилию, совершавшую 12–15 рейсов в навигацию, перевозившую в трюмах за рейс до 9 тыс. заключенных. В 1939–1953 годах в «Дальстрой» поступало ежегодно 400–500 тыс. человек, разгружавшихся в портах Ванино, Джурма и пр. Очень высокая смертность среди них сохраняла стабильную численность «населения» «Дальстроя» в 2–3 млн. чел. Начальник «Дальстроя» 1934–1937 гг. Берзин расстрелян как «враг народа». Его зам. и нач. УСВИТЛАГа подполковник Гаранин, организатор и руководитель т. н. расстрельной «тройки» «Дальстроя», уничтожившей 26 тыс. заключенных в 1937–1939гг., расстрелян в 1939 как «враг народа». 4 декабря 1937 г. Э.П. Берзин реабилитирован 4 июля 1956 года.
Как одному из руководителей строительства города Магадана перед зданием мэрии города в 1989 году был установлен бюст Э.П. Берзину. Именем Берзина названа одна из улиц города.
2 После ареста Э.П. Берзина директором треста «Дальстрой» становится старший майор госбезопасности К.А. Павлов. С вступлением Павлова в должность руководителя «Дальстроя» в тресте заканчивается период относительного «берзинского либерализма» и начинается жестокая эксплуатация заключённых, получившая название »гаранинщина» – по имени начальника УСВИТЛа полковника С.Н. Гаранина.
В 1939 году К.А. Павлов покидает пост начальника «Дальстроя». До 1946 года занимал различные посты в системе НКВД. В 1946 году уволен в отставку по болезни и отправлен на пенсию. В 1957 году вскоре после ХХ съезда КПСС, начавшейся кампании по разоблачению культа личности и за полторы недели до ликвидации «Дальстроя», К.А. Павлов застрелился.
Поделиться:
| ⇐ предыдущая статья | в оглавление | следующая статья ⇒ |
