⇐ предыдущая статья

в оглавление

следующая статья ⇒

4.10. Коноплевы

В почте писателя В.Ф. Гладышева встречаются отклики и из других городов и стран. Вот письмо, пришедшее по электронной почте от бывшей жительницы Перми, на тему трагической истории Белогорского монастыря, Уральского Афона.

«…Будучи верующим, православным человеком, почитаю память и молюсь преподобномученику Белогорскому Варлааму – архимандриту, настоятелю монастыря до 1918 года. В миру его звали Василий Евфимьевич Коноплев. Наша с вами переписка начинается как раз 25 августа – в день, когда совершается церковная память преподобномученика и всей убиенной братии Белогорской обители.

Не помню, из какого источника – может быть, даже из интернета – мне стало известно, что убиенного Варлаама бросили в Каму, а потом похоронили на одном из пермских кладбищ. Обращалась в Пермскую епархию за более конкретными сведениями – сотрудники, отвечавшие по телефону, ничего об этом не знали. Отправили, правда, на погост Храма Всех святых, где мне довелось побывать. Ходили по погосту с одной из местных прихожанок – натыкались на могилки монахов, в том числе и белогорских. Дошли до холма с Крестом – до братской могилы монахов, убиенных в первые послереволюционные годы. Но – никаких следов могилы Варлаама Белогорского.

Владимир Федорович, у меня к Вам единственная просьба: подскажите, пожалуйста, где похоронен убиенный настоятель Белогорского монастыря? Как бы хотелось съездить на родной Урал, побывать на могиле преподобномученика Варлаама. У меня дома его икона. Молюсь этому святому. Молюсь и о том, чтобы Господь хранил Белую Гору в наши дни».

Светлана Серебрякова, Архангельск.

 

Удивительна судьба этого человека, стоявшего у истоков святого дела, строителя и первого настоятеля Белогорской обители отца Варлаама (1858–1918). Жил-был в селении под Белой горой крестьянин Василий Евфимьевич Коноплев, из старообрядцев. Да не просто старообрядцев, но, как писал о себе авва, он слыл «жесточайшим рассекателем вселенской церкви».

В результате долгих, мучительных поисков истины он присоединяется к православию, отказавшись от довольно значительного и влиятельного положения в своем расколе. Не случайно после таинства миропомазания, проходившего в Перми в кафедральном соборе, недавнему раскольнику дарит свой клобук (головной убор) сам владыка преосвященный Петр, а крестным отцом его стал губернатор П.Г. Погодин.

Впрочем, эту уважительность, проявленную «первыми лицами», легко понять, если вспомнить, какое значение борьбе с расколом придавалось в XIX веке на необозримых просторах Российской империи и, особенно, на Урале, служившем прибежищем последователей старой веры. Удивительнее другое: отец Варлаам еще до воцарения большевиков перенес столько нападок и такие бури проносились над головой первого настоятеля Уральского Афона...

В 1914 году, прибыв на Белую гору, новый владыка епископ Андроник не случайно обращает к настоятелю монастыря следующие слова:

«Немало пришлось тебе пережить здесь тревожных и пасмурных дней...»

А ведь до революционных потрясений остается еще три года.

Были в жизни будущего святого и ложные доносы, подводили под монастырь, если можно так выразиться, и насельники, монахи – слабые духом попадаются и среди них. В результате происков корыстных людей даже готовилась замена игумена. Но крепла Белогорская обитель – и с ней восходил «от силы в силу» и ее настоятель. В краевом архиве сохранились документы о том, что, возглавляя богатейший монастырь, отец Варлаам питался за одним столом с братией, меньше спал и больше трудился.

«Преуспевая в аскезе, удостоился дара глубокой умно-сердечной молитвы, обнимающей весь мир». Бессребреник и труженик, он занял видное место не только в духовном просвещении края, будучи уже благочинным всех монастырей обширной Пермской епархии. Белогорский настоятель стал членом церковно-археологического общества, и, конечно, его с полным на то основанием относят к числу самых ярких монархистов, деятелей Союза русского народа. Не случайно с ним встречается император, аудиенция прошла 8 декабря 1910 года.

О нем писали: «...аскетические подвиги и трудовая жизнь изнурили здоровье о. Варлаама, но он никому не отказывал в совете».

Пример жизни первого настоятеля оказывал вдохновляющее действие и на последователей его в епархии, и на мирян. Для нас важны и хозяйственность игумена, его умение строить жизнь крепко и основательно – привычка, впитанная с молоком матери, взятая еще из старообрядческого уклада жизни. Аскетизм аскетизмом, но когда Василий Коноплев жил на Ильинском выселке под Белой горой, народ обращал внимание на то, сколько у него пашни, лесов и угодий и какой у него богатый пчельник.

Поэтому и удалось отцу Варлааму превратить монастырь в цветущую обитель, и в достаточно короткий срок. Целеустремленность, пример которой явил строитель Белогорской обители, поражает каждого, и верующего, и неверующего.

Думается, в становлении игумена Варлаама сыграл известную роль и чисто психологический фактор: доказать своим прежним единоверцам, что он не случайно покинул их круг, что православная святыня на Белой горе может стать образцом жизни в крепкой вере, к какой всегда стремились его предки. Не будем забывать: некоторые корили его за «измену вере отцов». Писал же он о себе в начале мучительных поисков, как ревностно проповедовал прежние свои убеждения. Для других староверов был начетчиком, потому как тянулся к мудрости книжной, а искал ее в сочинениях Швецова, Перетрухина, Пафнутия и Карловича и других старообрядческих писателей. И признавался, что «немало нанес вреда Церкви господствующей, отторгнул от нее многих последователей вслед себе в заводах Юго-Кнауфском, Бымовском и окрестных приходах». Даже, как уже упоминалось, назвал себя «жесточайшим рассекателем Церкви вселенской».

А на поверку вышло, что не был он никаким «рассекателем». Перед нами человек мыслящий, он мучительно ищет истину. Тот вред, в котором кается отец Варлаам в молодые годы, перекрыт делом его жизни и мученической кончиной.

Если вкратце подытожить ревностное служение батюшки, то можно выделить несколько основных вех. 4 мая 1894 года (по старому стилю) иеромонах Варлаам по ходатайству пермского епархиального миссионера протоиерея Стефана Луканина назначен помощником его по миссионерской деятельности в Осинском уезде. В том же году он становится управляющим новостроящейся обители, а через три года указом Святейшего Синода – настоятелем монастыря.

24 июня 1902 года по указу Святейшего Синода отец Варлаам возведен епископом Пермским и Соликамским Иоанном в сан игумена, с пожалованием одновременно палицей (награда священника).

7 сентября 1904 года награжден золотым наперсным крестом.

За свою высоконравственность и опытность в монашеской жизни 25 июля 1905 года назначен благочинным всех женских монастырей Пермской епархии. С января 1914 года отец Варлаам – благочинный и мужских монастырей.

В 1916 году награжден орденом Св. Анны II степени.

В 1917 году торжество освящения Крестовоздвиженского собора стало и его личным торжеством и лучшей наградой. Заложено здание еще в начале века, в 1902 году. До этого момента самым большим в монастыре был храм Иверской Божией Матери, сооруженный «в память помолвки, счастливого бракосочетания, восшествия на Всероссийский престол и Священного коронования их императорских величеств Николая Александровича и Александры Федоровны Романовых».

Игумен Варлаам сказал в связи с этим событием так: «Из всех благодеяний, какими благодетельствует человек человеку, храмоздание есть самое большое и многообъятное».

О последних днях жизни отца Варлаама на протяжении многих десятилетий существовало несколько версий. Сведения были очень противоречивые и расплывчатые. Есть документальная определенность в том, как забрали архимандрита. Запись в его послужном списке: «Будучи приглашен на Юго-Осокинский завод обманом, был арестован вместе с братским духовником иеромонахом Вячеславом. Отправлен в г. Осу и, зверски замученный большевиками, брошен в реку Каму».

Палачи очень умело спрятали концы в воду. Произошло это 12 августа 1918 года. В очерке «Остров мертвых» (см. «Годы террора» часть 6 том 2, стр. 312) мы уже коснулись этой трагической страницы истории Прикамья. Опубликовав новые документы из московских архивов, мы раскрыли еще одну страшную тайну, в частности, свидетельские показания о событиях августа 1918 года. О последнем мученическом пути отца Варлаама и других жертв большевиков – пути до Мотовилихинского острова, превращенного в лобное место. Приведем краткую выдержку из показаний моториста парохода «Шрапнель»:

«…Красноармейцы-конвоиры расстреляли о. Варлаама, о. Вячеслава и третьего священника тут же, на пароходе, затем привязали к ним что-то чугунное и трупы спустили в реку Каму…»

Другой свидетель, служащий пристани, дополнил рассказ такой подробностью: «…Товарищей Варлаама убили сразу, а его самого еще добивали и били прикладами и кололи штыками…»

Потом верующие говорили, с верою в чудо, что тело настоятеля всплыло, его выловили и перезахоронили по-божески на Егошихинском кладбище. Но это, скорее всего, только легенда, никаких конкретных указаний на возможное захоронение не осталось.

 

…Когда я оказался на камском берегу, напротив того места, где находился остров, в памяти всплыли слова из русской народной песни «Напрасно старушка ждет сына домой». Поется там, напомню, о гибели моряка и предании его тела воде, по морскому обычаю. «К ногам привязали его колосник, простынкою тело прикрыли…» А далее поется о том, как в последний путь героя провожает священник.

В драматической истории гибели отца Варлаама и его товарищей некому было их отпеть в момент гибели. Теперь в православных святцах есть дата 25 августа – день поминовения святого преподобномученика Варлаама и белогорских монахов… В сентябре в престольный праздник Крестовоздвиженья новомучеников поминают на Белой горе и в других храмах.

Не открою секрета, если скажу: и сегодня еще не перевелись любители помахать кулаками. С неистовым криком «Шашки наголо!» бросаются такие полемисты на мнимого противника. Трудно, но все же участникам жарких дискуссий приходится «выплывать» к общему знаменателю: обе воевавшие стороны погрязли в жестокости и крови. В гражданской бойне победителей нет и быть не может. Спустя почти столетие после тех кровавых событий очевидность объективных оценок и выводов дошла до многих.

 

В том числе и до одного из самых известных пермяков, Почетного гражданина Перми и края Бориса Всеволодовича Коноплева. От своих родственников-священников многолетний партийный секретарь, «царь Борис», как его называли еще в шутку, открещивался до последней возможности. Однако в последние годы он, судя по всему, пересмотрел свое отношение к этому вопросу – и даже посетил Белую гору.

По-разному проявляется, проступает историческая память. Характерная и в чем-то даже типичная история возвращения памяти произошла с представителями потомков игумена Варлаама (Коноплева), первого настоятеля Белогорского монастыря. Пенсионерка из Перми С.Н. Просвирнина (Волокитина) рассказала нам о своих дедушке и бабушке, Дмитрии Павловиче Коноплеве и Таисии Ивановне (в девичестве Волокитиной), жителях Юго-Осокино (быв. Юго-Кнауфского завода, ныне село Калинино). Один из предков, Василий Авраамович, был купцом-виноторговцем.

Фотографии и документы, представленные в наше распоряжение, интересны еще и тем, что речь здесь идет о родословном древе Б.В. Коноплева (ушедшего из жизни в декабре 2008 г.). Обнаружились общие родственники двух Коноплевых, хотя в книге «Убеждений своих не меняю» бывший многолетний партийный секретарь, белогорские корни даже не упоминает. Объясняется это просто: Борис Всеволодович о них просто не знал, потому что мало интересовался религией, а если и интересовался, то совсем с другими целями.

В семьях белогорских старожилов стойко жило и живет предание о том, что два Коноплевых – в родстве. Документальные подтверждения этому не сохранились, как нам сообщили в муниципальном архиве, корни двух семей уходят в далекий 18-й век, когда на здешних заводах и появились эти крепкие работники из старообрядцев. Есть и косвенные подтверждения родства. Вот что пишет в своей автобиографии Василий Ефимович Коноплев (в монашестве Варлаам) касаемо родственников (стиль документа сохранен):

«…Благодаря господа, и родитель мой Евфимий Тихонович пришел к соединению со святой соборной и апостольской Церковью, – старец, имея от роду семидесяти пяти лет, всю жизнь проживший в раздоре с Церковью. Также и братья мои младшие, Антон и Павел с женами и детьми, без всякого прекословия присоединились к Церкви, а также беспрекословно приходит к соединению церковному и старшей сестры семейство в числе 11 душ. Всего присоединяется 19 душ…» (Цит. по изданию «Белогорский Свято-Николаевский монастырь», Москва, 1910).

Упоминаемый в тексте брат Павел – это и есть родитель Дмитрия Коноплева, который приходится дедушкой Светлане Николаевне Просвирниной. Таким образом, родство Коноплевых довольно близкое, не седьмая вода на киселе. По снимкам начала ХХ века видно, насколько сохранилась «коноплевская порода» в облике партсекретаря. Один из снимков, по воспоминаниям, запечатлел поистине исторический момент: Дмитрий Павлович Коноплев увозит в более укромное место… сундук с иконами монастыря (!).

Судьба этих реликвий остается пока неизвестной. В 2010 году пермские журналисты Варвара Кальпиди и Вячеслав Дегтярников создали фильм «Руководители совести», в котором поведали удивительную историю о судьбах двух Коноплевых, оказавшихся родственниками.

 

Икона Варлаама Белогорского.

Поделиться: