⇐ предыдущая статья

в оглавление

следующая статья ⇒

6.12. Добрые люди помогли выжить

Я родилась 7 сентября 1926 года в немецкой семье в Оренбурге. Семья была дружной, родители относились друг к другу с любовью и уважением, а детей растили в заботе и ласке. Мама, Елизавета Казимировна, хозяйничала в доме, присматривала за детьми. А папа, Иван Михайлович Коль, занимал какую-то, не помню какую, руководящую должность. Кроме меня в семье было еще трое детей: Иван, Отто и старшая сестра Лиля. С раннего возраста родители приучали нас к трудолюбию, аккуратности, терпению.

Нежданно-негаданно пришла в дом беда. Лилю кто-то ударил по колену, и пошло воспаление. Отец повез ее к лучшему хирургу в Ташкент. Назначили лечение, и пришлось переехать в Ташкент всей семье. Отец купил дом, в нем и жили.

Но, как говорится в старой русской пословице: беда одна не ходит. В 1933 году (мне было 6 лет), отец в командировке заразился сыпным тифом, умер в поезде, не свидевшись с семьей.

А год шел суровый, голодный. Мама осталась одна с четырьмя детьми и без работы. Пришлось продать дом. На вырученные деньги купили другой, маленький, старый. Мама устроилась на работу. Старший брат тоже пошел работать. А меня мама, не видя другого выхода, отправила к своей сестре в Оренбургскую область.

Жила я у тети в качестве няньки. Сама еще ребенок, а вот приходилось смотреть за такими же детьми. Деваться некуда, терпела. Была еще одна трудность: члены тетиной семьи говорили на родном немецком, а я не знала языка.

В 7 лет пошла в трехлетнюю школу. Очень хотелось учиться. Я, видно, отличалась от сверстников не только способностями к учебе, но и повышенной активностью. В школе всегда была в центре внимания. Вспоминаю, как я лихо плясала под собственное исполнение песен на узбекском языке, который выучила в Ташкенте. Прямо-таки приводила в восторг одноклассников.

Но возвращалась домой, и тут уже было не до плясок. Снова впрягалась в тяжелую, недетскую работу. Но, скажите, по силам ли семилетней девчушке сделать все по дому, так, чтобы без сучка без задоринки. Не каждый взрослый может справиться с домашним хозяйством. За оплошности получала от тетки подзатыльники. Вместо того, чтобы резвиться на улице, сидела дома и присматривала за детьми. И жила бы я так неизвестно до какого времени, но однажды произошел со мной случай, который помог вернуться домой. Как говорится, не было бы счастья, так несчастье помогло.

По наставлению тети, пошла я стирать белье на речку. И на беду одеяльце не удержала, выронила в реку. Течение подхватило его и стало уносить все дальше и дальше от берега. А я испугалась, что тетя накажет, и, не долго думая, прыгнула в воду. Неизвестно, что бы случилось, если бы не какой-то мужчина. Заметил ребенка и вытащил на берег.

Об этом случае написали маме. Одна ее знакомая забрала меня у тетки и привезла домой. Это было в 1939 году. Я пошла в русскую школу, в 3 класс. Пришлось русский язык изучать заново. Было трудно, но я привыкла к нелегкой жизни у тети. Так что свои проблемы решала самостоятельно. Постепенно вошла в колею, училась в собственное удовольствие. И еще помогала матери по хозяйству, присматривала за больной сестричкой Лилей.

1941 год – начало войны с Германией. К счастью, беды, лишения, голод, которые унесли миллионы жизней людей в эти страшные годы, почти не коснулись нас. Ташкент – южный город, много фруктов, овощей – с голода не умрешь. Но несчастье пришло оттуда, откуда не ждали. В один миг русские немцы стали врагами народа. Меня выгнали из школы. Я не закончила даже шестого класса.

В мае 42-го братьев забрали в трудармию. Старшего в Челябинскую область, а другого в Удмуртию, в Глазов. Мама не выдержала переживаний, умерла. А меня, сироту, вместе с другими немцами погрузили в вагон и повезли в Самаркандскую область, в Хатарчинский район.

Всех детей и взрослых раскидали по разным семьям. Меня поселили в семью одного узбека. Он с добротой и лаской относился ко мне на протяжении всех лет, которые прожила у него. Сам был из репрессированных, его выслали в эти горы в 30-е годы. В соответствии с обычаями у хозяина было несколько жен. Через некоторое время он отвез меня к своей старшей жене. У нее я прожила 5 лет. А потом хозяин отвез меня в район и поселил у второй жены. Я работала в колхозе, и мне даже выделили землю, 15 соток. Освоила профессию бухгалтера, работала в сельсовете. В этом районе занимались шелководством, разводили шелкопряды. Девушки ходили в ярких шелковых платьях. А у меня было одно сатиновое платье. Но на такие мелочи старалась не обращать внимания. Работала наравне со всеми, а потом даже выбилась в передовики.

В 1946 году стали возвращаться домой фронтовики. Вернулся и муж моей знакомой, фельдшера. До войны он работал в школе и, вернувшись, снова стал учителем. Как-то раз подозвал к себе и сказал: «Вера, хочу поговорить с тобой. Каковы твои планы на будущее, чем собираешься заниматься?». Вопрос поставил меня в тупик. Одно я точно знала: в сельском хозяйстве, как все вокруг, работать не хочу. Тогда учитель предложил пойти в школу и закончить седьмой класс. Я, конечно, согласилась. Он меня даже устроил в школе библиотекарем, чтобы было на что жить. Седьмой класс я закончила успешно, хотелось учиться дальше.

К тому времени братьев отпустили из трудармии. Решила ехать в Глазов. Заняла у брата комнату в бараке, и жили вдвоем.

Устроилась работать учетчицей, вечером училась. В жизни были и маленькие радости. Вечером, возвращаясь с учебы, с другими девчатами заходили в клуб и танцевали. У меня получалось, особенно медленный вальс. Танцевала, «кружила» головы своим партнерам. Но никогда не позволяла себе близкое знакомство. Считала, что вряд ли кто-то осмелится встречаться со мной, когда узнает, что я из семьи репрессированных.

Как-то раз в один из вечеров, натанцевавшись вдоволь, я отправилась домой. По дороге меня догнал юноша и предложил встречаться, но я ничего ему не ответила. Знала, что возможно завтра он здороваться не будет со мной. Так и случилось. Разузнал все обо мне и прошел у него весь запал.

Меня, если честно, это несильно расстраивало. Главным делом была учеба. Я встала на учет, чтобы получить паспорт. Его у меня забрали в шестнадцать лет, когда репрессировали. В 24 года закончила среднюю школу, решила поступать в медицинский институт. Но немцам не так-то легко было поступить в институт. Немало пришлось пережить. И все-таки настойчивость победила, я стала студенткой Молотовского медицинского института.

Помню первое ощущение от студенческой жизни. Поднимаюсь по лестницам института, и кажется, что вот-вот взлечу от счастья. Я не только отлично училась, но и участвовала в общественной жизни. Оказалось, у меня есть способности к пению. На первом курсе пошла в хор. Определили – первый голос сопрано.

До поры до времени мне помогал младший брат, но как-то пришло от него письмо, в котором он извинялся, больше не сможет высылать деньги, у него своя семья, дети. А у меня сессия. Я так расстроилась, что впервые сдала экзамен на тройку. Нужно было как-то жить. Устроилась медсестрой, ночью работала, днем училась. Бывало, по три, четыре дня нечего было есть.

Но выдержала, в 1956 году окончила институт и осталась в детской городской больнице № 10, где подрабатывала еще будучи студенткой. И всю остальную жизнь служила любимой профессии врача. Сложилась и личная жизнь – вышла замуж, воспитала двух сыновей.

Сейчас мне 83 года. Я не жалею ни о чем, что было в моей жизни. На протяжении многих лет, с детства мне встречались только хорошие люди, они помогли выжить в нелегкие времена…

 

Справка об учете в спецпоселении.

Поделиться: