6.3. На реке Гремячей

Артур Вебер¹

На Баскую прибыли уже когда стемнело 10 декабря 1942 года, ночь пришлось провести в вагонах. Утром разбудили, выдали хлебный пай и велели идти пешком к новостройке, мол, дорога одна, не заблудитесь. Я вышел одним из последних, зная, что дядя, Александр Иванович, приехавший вместе со мной, займет для меня место. По дороге меня догнал коновозчик, татарин Семен, который за пайку хлеба (которую я отдал без сожаления, так как имел свой запас провизии) довез меня до реки Гремячей. От нее я уже дошел сам. Насчет места я не ошибся, дядя занял для меня место, да еще и одно из лучших, мы расположились на нарах возле печки. В этот же день отправились в баню, которая располагалась на месте нынешних немецких домов. И дальше первые полгода ходили в нее раз в месяц.

Первую работу я получил валить березы, прямо за бараками. Дальше бригаду из 25 человек, в которую вошел и я, отправили на укладку железной дороги к старой временной шахте № 62.

Кстати, интересный случай произошел на строительстве новой капитальной 62-й шахты. Однажды вода с песком, видимо, грунтовая, залила очень большое пространство штолен. Целый год ее не могли откачать, но потом все-таки усмирили стихию.

Весной 43-го случился страшный голод. Зиму как-то протянули, а весной началось. Правда, еще с зимы начались болезни: дизентерия, цинга и прочее. Весной же все это разбушевалось. Умирали в основном от дизентерии (обезвоживание). Лечить толком не могли, не хватало медикаментов. Был построен специальный бокс у больницы, откуда живым не выходил никто. В целях борьбы с дизентерией нанимали даже специальных санитаров, которые дежурили у туалетов: многие ведь скрывали свою болезнь, не хотели попасть в страшный бокс, таких хватали и насильно волокли в больницу. Я тоже болел, но меня чудом выходил мой дядя.

Потом, ближе к лету, появились почки на деревьях, потом грибы, рябина и прочие растения, и люди прекратили болеть и умирать. В последующие годы все потихоньку наладилось.

Жили мы тогда в бараке № 2. Мой дядя Александр Иванович по приказу сверху организовал мастерскую по изготовлению деревянных чашек для столовой, но потом появился гончар и стал делать глиняную посуду из добываемой здесь же неподалеку глины. Мы стали не нужны и переквалифицированы на другие столярные работы. В первую очередь стали делать бочки, ведра из дерева, а заодно учились и другому столярному делу. Весной 43-го строили больницу, осенью клуб и мебель для него.

Еще в 43-м, из Усьвы или из Губахи привезли кое-какие инструменты, и был организован «джаз» под руководством Адольфа Константиновича Ротермеля. А осенью 44-го привезли новый, купленный шахтой комплект инструментов для духового оркестра, и я стал играть в нем.

Потом была построена новая столярка, и я стал там работать. Хорошо помню День Победы. По радио выступил диктор и 9 мая было объявлено нерабочим днем. Мы сразу вышли с оркестром и стали играть на улице. Собрался народ, начался митинг.

В клубе стали показывать кино. Клуб стоял на месте первого немецкого дома № 127. Рядом была баня, стадион. На месте дома № 1 была контора УНШ (Управление Новых Шахт). Жизнь потекла по ровному руслу. В 1950 году начали строить Дворец Культуры. В 53-м закончили и начали культивировать за ним парк. Тогда же строили больничный городок. Первым из нового больничного комплекса был запущен роддом.

В Гремячинске было два кирпичных завода. Сперва, так как УНШ переехало на Скальную, нашу столярку передали одному из заводов, потом оба завода были закрыты из-за низкого качества производимой продукции. Затем нас присоединили к бетонному заводу, а его в свою очередь – к Губахе. Специальная комиссия признавала наш столярный цех лучшим в Кизеловском угольном бассейне несколько лет подряд.

Много занимался спортом. Ходил на лыжах. В зиму с 1949-го на 1950-й были проведены первые лыжные соревнования. Инвентаря не было, и я взял лыжи у электрика, соседа по комнате. Лыжи были на мягких креплениях, бежал в сапогах, которые попросил у шахтеров. Десять километров я и еще пара человек пробежали за 56 минут. Меня приметили, и Геннадий Осетров, руководитель парткома, дал нам возможность тренироваться. Кроме того, Осетров же вел, будучи сам боксером, секцию по этому виду спорта. Я стал ходить и туда, но долго не проходил, так как часто разбивал губы, и приходилось выбирать между трубой и боксом. Я выбрал трубу. Играли у нас и в футбол, но я не увлекался из-за ревматизма, а там надо много делать резких движений ногами, и суставы болели. Зато много играл в хоккей с мячом, катался на коньках. Очень моден был тoгда волейбол, и почти у каждого дома была площадка. Увлекался и бегом. Даже участвовал в первом кроссе на приз газеты «Шахтер».

Потом построил дом, и переехал туда уже с женой Вершининой Ниной Александровной. В 1953 году у нас родилась дочь Татьяна. Потом сын Владимир, и еще одна дочь – Елена.

Так до сих пор мы и живем с моей женой в старом доме на улице Мичурина.

1. Артур Иванович Вебер, 1927 г.р. Воспоминания были записаны внуком Иваном Вебером, учащимся 11 класса, в сентябре-ноябре 1999 года в городе Гремячинске.

⇐ предыдущая статья

в оглавление

следующая статья ⇒